Я сидел в аэропорту и ждал. С фотографиями всегда все неясно. Точно никогда не скажешь. Я нервничал. Хотелось сблевнуть. Я зажег сигарету и подавился. Зачем я все это делаю? Минди мне теперь не хотелось. А она уже летит аж из самого Нью-Йорка. Я знал множество женщин. Почему их всегда должно быть больше? Что я пытаюсь сделать? Новые романчики — это, конечно, будоражит, но ведь сколько работы. В первом поцелуе, в первой ебке есть какой-то драматизм. Сначала люди всегда интересны. А потом, позже, медленно но верно проявляются и все недостатки, и все безумие. Я становлюсь все незначительнее для них; они будут значить все меньше и меньше для меня.

Я стар и уродлив. Может, поэтому так хорошо вставлять в молодых девчонок. Я Кинг-Конг, а они — изящные и хрупкие. Я что — пытаюсь в трахе обойти смерть на повороте? Что — с молоденькими девчонками я надеюсь, что не состарюсь ни телом, ни душой? Мне просто не хочется стареть по-плохому — лучше просто бросить все и сдохнуть еще до прихода самой смерти.

Самолет Минди приземлился и подрулил. Я чуял опасность. Женщины узнавали меня заранее, поскольку читали мои книги. Я выставлял себя напоказ. С другой же стороны, я о них не знал ничего. Настоящий игрок. Меня могли убить, мне могли отрезать яйца. Чинаски без яиц. «Любовные Стихи Евнуха».

Я стоял и ждал Минди. Из ворот выходили пассажиры.

Ох, надеюсь, что это не она.

Или это.

Или в особенности вот это.