— А ты что думаешь, Клей? Поехать нам в «Грань»? — спрашивает Ким.

Я сижу пьяный на заднем сиденье, пожимаю плечами, а в «Грани» беру еще два коктейля.

Сегодня в «Грани» диджей голый по пояс, в соски вставлены кольца, он носит ковбойскую шляпу, а между песнями бормочет: «Гип-гип-ура». Ким говорит, что диджей, очевидно, не может решить, рокер он или новая волна. Блер представляет меня одной из подруг. Кристи, которая в новой программе на Эй-би-си. Кристи с Линдсеем, высоким, очень похожим на Мэтта Диллона. Линдсей и я идем в уборную нюхнуть кокса. Над раковиной на зеркале большими черными буквами написано: «Правит тьма».

Выйдя из уборной, мы с Линдсеем садимся наверху в баре, он говорит, что вообще-то в городе ничего не происходит. Я киваю, глядя на вспышки стробоскопа на большой танцевальной сцене.

Линдсей закуривает мою сигарету, начинает что-то говорить, но музыка громкая, большую часть из того, что он говорит, я не слышу. На меня налетает какой-то серфингист, улыбается, просит прикурить. Линдсей дает ему прикурить, улыбается в ответ. Потом Линдсей говорит, что за последние четыре месяца не встретил никого старше девятнадцати.

— Крышу сносит, — кричит он, стараясь переорать музыку.

Линдсей встает, говорит, что увидел свою дилершу, ему надо поговорить с ней. Оставшись один, я закуриваю еще одну сигарету и беру еще выпить. В полупустом баре сидит одна толстая девушка, пытаясь разговаривать с барменом, который, подобно диджею, тоже без рубашки и танцует за стойкой сам с собой, под музыку, льющуюся из музыкальной системы клуба. На толстой девушке масса косметики, малиновые джинсы «Кельвин Кляйн», ковбойские «казаки», она потягивает через соломинку диет-колу. Бармен не слушает, и я представляю, как она одна сидит в комнате где-нибудь в городе и ждет, когда позвонит телефон.