Марсианское искусство имеет две разновидности: произведения живых авторов — темпераментные, новаторские и несколько примитивные — и работы Стариков — консервативные, крайне сложные и отличающиеся высочайшим техническим мастерством; эти разновидности никогда не смешиваются и судятся каждая по своим отдельным меркам.
Но по каким меркам следовало судить творение нашего художника, перекидывавшего мост от телесного типа к бестелесному? Конечно же, окончательный вариант создан Стариками, но, с другой стороны, Старик этот даже не знал, что он уже Старик, — с общей для всех творцов рассеянностью он не заметил изменения своего статуса и продолжал работать как телесный художник. А не следует ли считать, что перед нами новый вид искусства? Нельзя ли создать новые его образцы — неожиданным образом развоплощая погруженных в работу художников? Текли столетия, Старики, находившиеся в непрерывном ментальном контакте, одну за другой обсуждали бесчисленные увлекательнейшие возможности, а вот телесные марсиане терпеливо ждали их вердикта.
Вопрос представлял тем больший интерес, что рассматриваемое произведение искусства имело религиозный (пользуясь земной терминологией) характер и было весьма эмоциональным: оно описывало контакт с народом пятой планеты; несмотря на всю свою незапамятную древность, событие это оставалось для марсиан живым и значительным — в том же примерно смысле, как распятие Христа, не теряющее своей значимости для людей и по прошествии двух тысяч лет.